Я закрыл глаза, попробовал представить, от чего могла отталкиваться Шахова, предлагая себя в роли сводницы, не придумал ни одного достаточно логичного мотива и решил выяснить это у нее самой:

«Ты меня удивила, и я хочу понять, чем ты руководствовалась, задавая этот вопрос. Но не для того, чтобы протянуть время: в данный момент меня в принципе не интересуют ни Нелюбины, ни другие девушки, ибо у меня в душе выжженная пустыня. Да, рано или поздно я оклемаюсь, но в данный момент меня за глаза устроит дружба…»

«Спасибо за честный ответ. Как сможешь довериться, расскажи о причинах появления пустыни — я постараюсь помочь вернуть ей цветущий вид. А пока мотивы: ты молодой и здоровый парень с соответствующими потребностями. Великий Новгород — город, в который съезжаются юные акулки со всей Империи, чтобы попытать счастья и любой ценой хоть на какое-то время присосаться к более-менее состоятельным аристократам. Перечислять уловки, используемые для охмурения или вымогательства, мне откровенно лень, тем более, что каждый день придумываются новые. Так что перейду к выводам: я варюсь в этой каше не первый десяток лет и научилась разбираться в людях; сама являюсь женщиной, соответственно, понимаю логику акулок в разы лучше, чем ты; в состоянии пробить прошлое любой интересующей тебя особы; достаточно цинична для того, чтобы понимать, что постель — такая же неотъемлемая часть отношений между мужчинами и женщинами, как легкий флирт, и собираюсь делать для тебя все, что в моих силах. Само собой, с твоего разрешения. А еще мечтаю когда-нибудь заслужить абсолютное доверие…»

Все время, пока Лариса Яковлевна набирала этот текст, я с помощью щупа читал ее эмоции и знал, что она пишет именно то, что думает. Хотя нет, не так: она описывает только самую верхушку айсберга того, что испытывает на самом деле. Поэтому, ознакомившись с «мотивами», захотел поделиться своими чувствами:

«Чем лучше я тебя узнаю, тем лучше понимаю, какое редкое чудо нашла моя матушка…»

Глава 11

27 июня 2112 г.

…В понедельник утром я проснулся минут за двадцать до будильника, хотя накануне лег достаточно поздно. Открыв глаза и увидев на своем плече голову Ларисы Яковлевны, на миг потерял дар речи, а потом вспомнил, что в четвертом часу утра, досмотрев третью романтическую комедию подряд, мы оставили у себя сестер Нелюбиных, из-за чего были вынуждены отправляться в одну спальню и укладываться в одну кровать. Само собой, не раздеваясь и каждый на своем краю.

Выбираться из объятий сладко спящей женщины не стал, побоявшись ее разбудить. Но отметил, что мы лежим на моей половине, а значит, я ни в чем не виноват. Потом с большим интересом изучил лицо, успевшее немного загореть, полюбовался длиннющими и очень густыми ресницами, аккуратным носиком и изумительно красиво очерченными розовыми губами, перевел взгляд на кисть руки с длинными и тонкими музыкальными пальцами, жутко диссонирующими с «набитыми» костяшками, и строго-настрого запретил себе смотреть на полную и чертовски упругую грудь, упирающуюся в правое подреберье, чтобы не опростоволоситься. А секунд через пятнадцать заметил, что самым краешком сознания прислушиваюсь к ощущениям в области, соприкасающейся с аппетитными полушариями, и разозлился. Естественно, на себя. Поэтому зажмурился, сфокусировал внимание на магистральной жиле левой руки и принялся гонять по ней Силу от локтевого сгиба до центра ладони и обратно.

Пусть и не сразу, но поймав тренировочный ритм, ухнул в состояние безвременья, но «практически сразу же» вывалился из него из-за вибрации коммов, пожелал Шаховой доброго утра и… смутился от очень уж игривой шутки:

— Елисеев, у тебя совесть есть? По-настоящему любимая женщина должна просыпаться не от сосредоточенного сопения мужика, вздумавшего помедитировать, а от нежного и очень долгого поцелуя… куда-нибудь!

Щуп влетел в ее жилу сам собой и завязал мозги морским узлом: Язва была смущена ничуть не меньше меня… и в то же время млела от какого-то совершенно запредельного счастья, спокойного, как море в мертвый штиль!!!

Вторая составляющая отбила всякое желание отшучиваться, и я задал прямой вопрос:

— Лар, скажи, а какой ответ тебе хочется услышать на самом деле?

Она задумалась, а через несколько секунд обескураженно улыбнулась:

— Ты знаешь, никакой: откровенно говоря, мне настолько хорошо, что хочется остановить мгновение.

— Это ведь не все, верно? — спросил я, ощутив появление новых эмоций.

Шахова задумчиво потерла переносицу, условным жестом попросила вывесить текстовый редактор, дождалась появления виртуальной клавиатуры и набрала ответ:

«Да, не все: мне стало немножечко грустно из-за того, что у тебя нет сродства с Разумом — с ним ты бы смог почувствовать, что творится у меня в душе, и мне бы не пришлось объяснять, что в моем отношении к тебе нет сексуального оттенка, зато любви, как к Личности, целый океан…»

Мне захотелось провалиться сквозь землю, и я начал набирать предложение за предложением:

«У меня есть сродство с Разумом. И щуп. Правда, совсем короткий. Стыдно признаться, но когда ты меня касаешься, я, бывает, проигрываю войну с самим собой и на долю секунды «заглядываю» в твои чувства. В день знакомства меня победила паранойя из-за того, что я панически боялся подставить матушку. А ночь откровений подсадила на твое душевное тепло и искренность, помогла увидеть такой, какая ты есть на самом деле, и упростила принятие. Но это все равно не умаляет моей вины. Прости меня, пожалуйста! Если надо, могу дать клятву Силой больше ни-…»

Шлепок по руке прервал это словоизлияние, а «монолог» Шаховой чуть-чуть ослабил чувство вины:

«Не говори глупости: на твоем месте я делала бы то же самое, и не факт, что смогла бы признаться так же легко и быстро, как ты. Просто потому, что я вояка на всю голову и понимаю, что о таких козырях говорить просто нельзя. Далее, за «душевное тепло и искренность» огромное спасибо — ты себе не представляешь, как меня согрели эти три слова. И последнее: пользуйся щупом, когда заблагорассудится: мое желание заслужить твое абсолютное доверие стало только сильнее, ибо теперь это вполне реально!»

Я опять потянулся к ней этим плетением, одурел от того, что творилось в ее эмоциях, и торопливо проверил свои ощущения:

«Ты боишься, что я откажусь?»

«Что откажешься, что дашь волю угрызениям совести, что включишь стесняшку и все такое. Поэтому повторю еще раз: я хочу, чтобы между нами не было никакого недопонимания, поэтому буду счастлива, если ты возьмешь за правило задавать прямые вопросы при появлении любых, даже самых мелких сомнений. И еще: Рат, я чуть не сдохла от горя из-за мнимой гибели твоей матушки, так что теперь, когда я «воскресла» и снова вросла душой в нее и тебя, даже перспектива охлаждения пугает до смерти…»

Щуп подтверждал каждую фразу, и я сломался:

«Я тоже очень не хочу недопонимания, поэтому предлагаю компромисс — буду использовать это плетение во время твоих прикосновений. Чтобы у тебя осталась зона комфорта. А теперь вопрос не по теме: Нелюбины уже на ногах, значит, пора начинать шевелиться и нам. Что играем?»

«Бери меня на руки и неси в ванную: ночь выдалась веселой, и у меня не ходят ножки…»

…Описанную сценку мы отыграли баллов на десять по пятибалльной системе, смутив сестричек неприкрытой чувственностью отношений. Правда, натолкнувшись на Катю, «сообразили, что дома не одни», «смутились» и «ускорились», но это ускорение «вынудило» Шахову вспомнить о том, что она владеет целительскими навыками, и взбодриться. В результате уже минут через пятнадцать после нашего подъема наша четверка скатилась на первый этаж, выбежала из дома и рванула к пляжу. Мимоходом поздоровавшись с дежурной двойкой телохранителей, при нашем появлении подмигнувшей фарами машины.